Наказание жены ремнем как метод воспитания
Подругу муж ремнем выпорол! Ну разве не гад?
Мы встретились, заболтались, выпили хорошего вина. Это было в пятницу вечером, а телефон у подруги вырубился еще на работе. Позвонить домой и предупредить она за разговором забыла да и выпили мы …
Ищу симпатичную стройную женщину от 25 до 40лет из г. Горячий Ключ, которую возбуждает порка её прелестной попы для серьёзных отношений. писать piranya001@rambler.ru
Есть женщины, а есть пресмыкающиеся. Униженные опущенные личности. Хотя какие там личности? Рабыни, соски, овцы. Так противно.
Попробовал меня бы ударить или выпороть — брат с друзьями голову б проложили, а потом после того как в больнице отлежался б — сразу развод. Хотя я и подойти б к себе не позволила с ремнем — в голову чем-нибудь запустила бы.
Женщина такой же человек, не ниже. А насчёт косяков. А эти мужчины, что лупят, они идеальны, они не косячут.
Сброд мазохистов и садистов в ветке. Ещё и в рот их имеют после этого или в анал. Овцы *****.
а я вообще порю женщин всю жизнь и ремнём и розгами.
Для версии Форума Woman.ru на компьютерах появились новые возможности и оформление.
Расскажите, какие впечатления от изменений?
и вообще поражает другое! Для неё и вообще для женщин ребёнка пороть можно:Бред!
Хочу чтоб меня выпороли ремешком по голой попке. Нежно но строго.
Помогает ли порка или нет, не скажу, но. думаю. иногда полезна. У нас есть знакомая, которая давно разведена. Живет с сыном. Сын в разъездах. Ей периодически нужна помощь на дому. Но дома у нее такой бардак. что заходить не хочется. да и в голове у нее сплошное броуновское движение. полная неразбериха. На работе она пропадает сутками. Сутками сидит в интернете. Вечно всюду опаздывает. Не высыпается. Всем помогает, только у себя в квартире никак не может навести порядок. Однажды попросила меня отремонтировать кран. Полдня прождал, когда она позвонит. Она явилась к десяти вечера, изрядно выпившая. Помогала кому-то в уборке квартиры. У меня просто не хватило выражений. Никогда не матерюсь, а тут прорвало. Жена с подругой притихли. В конце-концов все-таки пошел к ней, выполнил работу и собрался уходить. Она стоит с бутылкой коньяка на выходе. Говорю, дорогая. ты так просто не отделаешься, раздевайся! Она мигом в ванную. Вышла оттуда абсолютно голой. Надо сказать, природа внешностью ее не обидела. Большая красивая грудь, крутые бедра и оттопыренная попа. Да и на лицо не пугало. Взял ее за руку и отвел к дивану. Положил на живот. Она с возбуждением, по-видимому, ожидала секса. К этому времени я присмотрел ее кожаный ремешок, и как только она легла, я придавил ее голову и стеганул по открытой заднице. Он аж подпрыгнула. Пыталась руками прикрыть, но я от злости в такой раж вошел, что никакие укрытия не помогали. Отпорол ее ремнем от души. Разов десять-двенадцать ударов всыпал. Попа стала, как семафор. А она только отряхнулась и сказала. что ее еще никто так не бил. На том и расстались. На днях зашел к ней. Она уже другого припахала. Бардель в квартире такая же.
Подругу муж ремнем выпорол! Ну разве не гад?
Мы встретились, заболтались, выпили хорошего вина. Это было в пятницу вечером, а телефон у подруги вырубился еще на работе. Позвонить домой и предупредить она за разговором забыла да и выпили мы …
Ищу симпатичную стройную женщину от 25 до 40лет из г. Горячий Ключ, которую возбуждает порка её прелестной попы для серьёзных отношений. писать piranya001@rambler.ru
Есть женщины, а есть пресмыкающиеся. Униженные опущенные личности. Хотя какие там личности? Рабыни, соски, овцы. Так противно.
Попробовал меня бы ударить или выпороть — брат с друзьями голову б проложили, а потом после того как в больнице отлежался б — сразу развод. Хотя я и подойти б к себе не позволила с ремнем — в голову чем-нибудь запустила бы.
Женщина такой же человек, не ниже. А насчёт косяков. А эти мужчины, что лупят, они идеальны, они не косячут.
Сброд мазохистов и садистов в ветке. Ещё и в рот их имеют после этого или в анал. Овцы *****.
а я вообще порю женщин всю жизнь и ремнём и розгами.
Для версии Форума Woman.ru на компьютерах появились новые возможности и оформление.
Расскажите, какие впечатления от изменений?
и вообще поражает другое! Для неё и вообще для женщин ребёнка пороть можно:Бред!
Хочу чтоб меня выпороли ремешком по голой попке. Нежно но строго.
Помогает ли порка или нет, не скажу, но. думаю. иногда полезна. У нас есть знакомая, которая давно разведена. Живет с сыном. Сын в разъездах. Ей периодически нужна помощь на дому. Но дома у нее такой бардак. что заходить не хочется. да и в голове у нее сплошное броуновское движение. полная неразбериха. На работе она пропадает сутками. Сутками сидит в интернете. Вечно всюду опаздывает. Не высыпается. Всем помогает, только у себя в квартире никак не может навести порядок. Однажды попросила меня отремонтировать кран. Полдня прождал, когда она позвонит. Она явилась к десяти вечера, изрядно выпившая. Помогала кому-то в уборке квартиры. У меня просто не хватило выражений. Никогда не матерюсь, а тут прорвало. Жена с подругой притихли. В конце-концов все-таки пошел к ней, выполнил работу и собрался уходить. Она стоит с бутылкой коньяка на выходе. Говорю, дорогая. ты так просто не отделаешься, раздевайся! Она мигом в ванную. Вышла оттуда абсолютно голой. Надо сказать, природа внешностью ее не обидела. Большая красивая грудь, крутые бедра и оттопыренная попа. Да и на лицо не пугало. Взял ее за руку и отвел к дивану. Положил на живот. Она с возбуждением, по-видимому, ожидала секса. К этому времени я присмотрел ее кожаный ремешок, и как только она легла, я придавил ее голову и стеганул по открытой заднице. Он аж подпрыгнула. Пыталась руками прикрыть, но я от злости в такой раж вошел, что никакие укрытия не помогали. Отпорол ее ремнем от души. Разов десять-двенадцать ударов всыпал. Попа стала, как семафор. А она только отряхнулась и сказала. что ее еще никто так не бил. На том и расстались. На днях зашел к ней. Она уже другого припахала. Бардель в квартире такая же.
История обо мне и моих девчонках
Оглавление
История обо мне и моих девчонках
Мои родители, которых и самих нередко пороли в детстве, перенесли это наказание в нашу семью. Так что мое детство было неразрывно связано с поркой. Сколько себя помню, во всяком случае с 3 лет – это точно, меня шлепали ремешком, а не ладошкой. В этом «заслуга» моей бабушки, которая в свое время провела с родителями разъяснительную беседу о том, что шлепать рукой – небезопасно, можно что-нибудь отбить у малышки, не рассчитав силы, а вот ремешок – самое то. Вспоминается сейчас смутно, но кажется шлепали больно, и я обычно плакала. И все же «днем рождения» ремешка в моей жизни я считаю возраст в 5 с небольшим лет. Все началось со случая, когда я сильно расшалилась, и папа решил не как обычно «привести в чувство» с помощью ремешка, а именно наказать, выпороть ремешком. И вот эта порка мне запомнилась неплохо, потому что меня в первый раз тогда разложили на кровати, мама держала, а папа долго (как мне запомнилось) сек мою попку, и боль была не короткая как раньше от нескольких шлепков ремня для «приведения в чувство», но заставила нареветься вдоволь во время порки и запомнить это первое, по-настоящему серьезное для того моего возраста, наказание. С тех пор меня только так и наказывали: на кровати, удерживая чтобы не вскочила, и напарывали попку. Во всяком случае, в 6-7 лет попка всегда «горела» после наказания, а краснота окончательно сходила (тогда еще без синячков) к концу следующего дня.
Когда я пошла в школу, то весь первый класс меня «воспитывали» ремешком, приучая к порядку и дисциплине. Учеба мне всегда давалась неплохо, а вот за поведение в школе, шалости дома, невнимательность и несобранность – попадало частенько. Порой, и две недели подряд не обходились без наказания. И все же, к 4-5 классу число наказаний заметно снизилось, хотя, наверное, раз в месяц меня наказывали ремнем. К этому возрасту сменился и ремень: папа специально купил новый, более соответствующий, на его взгляд, моему возрасту. Старый же мой ремень перешел по наследству к подрастающей младшей сестренке, о которой я расскажу ниже. С новым ремнем даже относительно редкие порки запоминались неплохо, хватало, чтобы несколько недель не забывать о наказании и вести себя прилично. Тогда я впервые столкнулась с тем, что после порки было болезненно сидеть. Не скажу, чтобы совсем нельзя было присесть как это нередко описывают, но сидеть 1-2 дня было действительно неудобно. Новый ремень оставлял после себя уже синяки, которые сходили до недели. Особых проблем эти синяки не доставляли, разве что могли привлечь внимание на физкультуре, в раздевалке. Впрочем, я была не одинока с такого рода затруднением: минимум 3-4 девчонки из нашего класса имели те же проблемы со следами, так что все остальные девчонки к этому привыкли и не обращали на нас особого внимания. В 6-7 классе родители, видимо полагая, что нельзя упустить начало ломки моего характера со вступлением в подростковый возраст, стали пороть еще строже. Видимо, это неплохо дисциплинировало и воспитывало меня, потому что к 15 годам порки практически сошли «на нет». Впрочем, было все-таки несколько строгих порок в 15 лет: характер, как и у многих подростков в этом возрасте, у меня был «не сахар». Однако к 16 годам меня совсем перестали наказывать ремнем. Одной из причин это был развод родителей, за которым мы с сестренкой как-то выпали из-под пристального внимания родителей.
К этому моменту, к моим 16 годам, моей сестренке исполнилось 9 лет. Когда родители увлеклись своим разводом, то присмотр за сестренкой сам собой перешел на меня. Я и до этого нередко привлекалась к присмотру за сестренкой, даже когда сама была невелика, а сестренка ходила в садик. Когда же сестренка пошла в школу, то чаще я, а не родители, помогали ей с учебой. По правде сказать, учиться сестренка сразу же, с начальных классов, стала заметно хуже, чем я, так что получала ремнем не только за поведение, но нередко за свои «тройки» и даже «двойки» со 2-ого класса. Вообще, надо сказать, что сестренку с садика наказывали строже, чем меня; во всяком случае, пороли чаще. Со школы же точно строже наказывали, хотя бы потому что мой ремень, которым меня начали наказывать только с 5 класса, вовсю гулял по попке сестренки с первого класса. Словом, пороли ее не только весьма больно, но и часто.
В первый раз я всерьез выпорола сестренку в ее 8 лет. Никак не могла заставить ее сесть и по нормальному учить уроки, так что пригрозила все рассказать отцу. Порка от отца сестренку страшила не на шутку, так что со слезами пришлось ей нести ремень и ложиться на кровать… С тех пор не раз выручила сестренку с уроками, объясняла ей и в крайнем случае элементарно подсказывала, но если видела, что сестренка ленится, то привычно уже наказывала ее ремнем. Сестренка быстро оценила для себя преимущества в этой ситуации: порка отца, по любому, была строже, так что учиться с моей помощью и не лениться было для сестренки привлекательным вариантом. Когда же мне родители «официально» поручили присмотр за сестренкой в ее 9 лет, то открылось, что оказывается, родители знали с определенного времени о том, что порой я «самовольно» наказывала сестренку ремнем, только не стали вмешиваться …
Так что, когда родители озаботились собственными проблемами с разводом, все воспитание сестренки практически перешло на меня. Признаюсь, за лень наказывала сестренку моментально и без всякого угрызения совести ее порола. А вот за замечания из школы было немного жаль пороть, поскольку сама себя помнила в ее возрасте, да и в свои 16-17 лет не была пай-девочкой. Однако, здесь сыграла свою роль привычка, сформированная отцом: за «поведение» всегда следовала порка, так что сестренка даже не задумывалась что-либо поменять и не спорила, а до недавнего времени, до своих 13-14 лет, сама шла за ремнем. Конечно сейчас, когда сестре почти 15 лет, есть проблемы и покруче школьных замечаний, но это отдельная тема.
К своим 19, благодаря разводу родителей и обмену квартир, я стала обладательницей отдельной большой квартиры, в которую перебралась не только я, но вскоре и моя сестра. Жить со мной, а не с матерью, – это было ее решение. Несмотря на то, что сестра прекрасно понимала, что придется подчиняться, и я продолжу ее наказывать. Что и приходится делать до сих пор. Вообще, для девчонок 13-15 лет – ответственный возраст, знаю и по себе, и по сестре, так что прекрасно понимаю сейчас своих родителей, которые в мои 12-14 лет держали меня достаточно строго, стараясь не упустить момента. Потому что в 15-16 лет перевоспитывать проблематично.
Годы моей учебы в университете пролетели незаметно, к тому же практически с самого начала я совмещала учебу с занятием репетиторством, и успешные занятия с сестренкой сыграли не последнюю роль в таком выборе «подработки». В чем немало, без лишней скромности, преуспела. Это тоже отдельная тема для рассказа, связанная с темой порки. – Да, пришлось столкнуться с тем, что статистика про 10%-20% детей, которых физически наказывают, актуальна по сей день. Да и с чего бы ей меняться?
Помимо опыта воспитания сестры и тех ситуаций, с которыми я столкнулась, занимаясь репетиторством, за последние полгода пришлось неожиданно приобрести новый опыт – опыт воспитания 9-летней озорной девчонки. Юлька, так ее зовут, появилась в моей жизни практически случайно: хорошие знакомые родителей, уезжая на вахту Север, зная о моем опыте воспитания сестренки с 8-9 лет, неожиданно завели разговор в новогодние праздники о Юльке … Так эта озорная, но интересная девчонка, попала в мои воспитанницы. Юлька действительно интересная девчонка, которая обладает каким-то удивительным даром постоянно находить себе приключения в буквальном смысле на свою попку. Родители Юлька так сразу и сказали: «Пороть! ». Что и пришлось начать буквально через неделю после ее появления. Интересно, что когда впервые я сказала Юльке, что она будет наказана, то даже немного растерялась, когда Юлька простодушно спросила «как само собой разумеющееся»: «Ты меня выпорешь, да? ». Признаться, в тот, первый раз, я сама для себя вначале не решила, как наказывать … Вопрос же Юли, как она его задала, расставил все точки над «i» и избавил от сомнений. Когда же выпорола ее, опять же, осторожничая на первый раз, Юлька в последующем разговоре вновь меня удивила, признавшись чистосердечно, что «мама меня сильнее наказывает». И что делать прикажете? – Пришлось в следующий раз начать «сильнее наказывать». Юлька конечно побаивается порки, но главное для нее, чтобы «справедливо» наказывали. Вести такой примерно с ней диалог:
– Юль, я понимаю, пошалить снова хочется? Ты что обещала на прошлой неделе? Помнишь, сколько получила?
– А зачем ты снова то же самое, уже в четверг?
– Что, мало наказали?
– (С обидой). Ааа-га!! Ты тогда сказала, что уже 25!!
– Юля!! Так что мало попало?
– (Со слезками). Больно!! Ты сказала. Ты сразу сильно меня ремнем!
– Юля, вспомни, о чем мы договаривались? Я что тебе про следующий раз сказала? Вспоминай!!
(Здесь надо отдать должное Юльке, 9 лет, а уже умеет отвечать за свои поступки, «не юлит». )
– М-ммм, 35 (заплакала). Знаешь, как больно!!
(Опять же, отдам должное Юльке. – Подумает, но истерик не устраивает и не просит «простить на этот раз». )
– Юля, ну мы два раза уже наказывали тебя, разве не так? Скажи, честно будет, чтобы мы на этот раз тебя выпороли как договаривались?
В итоге, после такого получасового разговора – обсуждения, Юля больше не спорит, признает, что «честно» будет ее наказать, и начинает раздеваться и готовиться к наказанию. Плачет, но снимает трусики, и сама ложится. Хотя знает, что сильно ремнем накажу. Действительно сильно ей попадает, даже строже, чем наш отец порол сестренку в таком возрасте.
И здесь необходимо затронуть вопрос, что все мы разные, и кого-то один вид ремня уже «вразумляет», а кого-то – надо действительно хорошенько выдрать, чтобы отложилось в голове. К сожалению, Юлька из числа тех, кого действительно для «понимания» приходится хорошенько выдрать. Ну не откладывается у нее в голове «слабая» порка, чтобы там не говорили сторонники «легких» наказаний. И потом, мне порки на 2-3 недели хватало, а вот Юльке надо постоянно «напоминать» ремнем. Кстати, это не такая уж редкая ситуация: мне доводилось общаться с несколькими девушками, которые делились своими неприятными воспоминаниями, так вот сами эти девушки признавали, что порой не успеют сойти следы от последнего наказания, как снова убегали на ту же «гулянку» и пр. Знали, что вновь строго накажут – и убегали … Такой вот характер.
С Юлькой вопрос «чтобы помнила» удалось решить только в конце весны, когда обстоятельства сложились так, что впервые «дозрела» (с подачи знакомых) до розог. Это тоже отдельная тема рассказа, сейчас же, рассказывая про Юльку, скажу, что ивовый прут действительно отлично вразумляет Юльку, в достаточном количестве (для ее возраста) придает «память» на 2-3 недели. Вот здесь действительно жаль Юльку, потому что прекрасно вижу, что с большим трудом переносит наказание прутом, но действует, действует! Опять же, предупреждая возмущения некоторых товарищей – противников порки, не открою Америки, что розги издавна использовались для наказания, так что ни о каком «издевательстве» или «садизме» речи быть не может.
Не могу удержаться, чтобы немного не поиронизировать. Пришлось по переписке пообщаться с одной действительно умной женщиной, которая воспитывает дочь без ремня, а вот мужа переубедить, чтобы не порол сына – не может. Доказывает, что порка неэффективна в переписке, но вынуждена признать, что 6-7 лет спорит с супругом, но не может его переубедить в «бесполезности» порки. А может не стоит спорить о «бесполезности»? – Глупо, право, отрицать очевидное, проверенное веками. Другое дело, что можно строить эффективное воспитание, не используя ремень. – Это тоже факт. Но тогда и нужно честно признать, что порка – эффективный инструмент воспитания, но есть и другие, не менее эффективные инструменты, помимо порки. А вообще, что эффективно для одного – неэффективно для другого, все мы индивидуальности.
Правда ли, что всыпать ремня — самый доходчивый способ коммуникации для детей
Сему очень ждали.
Когда уже потеряли надежду. Девять лет ожидания — и вдруг беременность!
Сема был закормлен любовью родителей. Даже слегка перекормлен. Забалован.
Мама Семы — Лиля — детдомовская девочка. Видела много жесткости и мало любви. Лиля любила Семочку за себя и за него.
Папа Гриша — ребенок из многодетной семьи.
Гришу очень любили, но рос он как перекати-поле, потому что родители отчаянно зарабатывали на жизнь многодетной семьи.
Гриша с братьями рос практически во дворе. Двор научил Гришу многому, показал его место в социуме. Не вожак, но и не прислуга. Крепкий, уверенный, себе-на-уме.
Гришины родители ждали Семочку не менее страстно. Еще бы! Первый внук!
Они плакали под окнами роддома над синим кульком в окне, который Лиля показывала со второго этажа.
Сейчас Семе уже пять. Пол шестого.
Сема получился толковым, но избалованным ребенком. А как иначе при такой концентрации любви на одного малыша?
Эти выходные Семочка провел у бабушки и дедушки.
Лиля и Гриша ездили на дачу отмывать дом к летнему сезону
Семочку привез домой брат Гриши, в воскресенье. Сдал племянника с шутками и прибаутками.
Сёма был веселый, обычный, рот перемазан шоколадом.
Вечером Лиля раздела сына для купания и заметила . На попе две красные полосы. Следы от ремня.
У Лили похолодели руки.
— Семен. — Лилю не слушался язык.
— Что случилось у дедушки и бабушки?
— А что случилось? — не понял Сема.
— А, да. Я баловался, прыгал со спинки дивана. Деда сказал раз. Два. Потом диван сломался. Чуть не придавил Мурзика. И на третий раз деда меня бил. В субботу.
Лиля заплакала. Прямо со всем отчаянием, на какое была способна.
Сема тоже. Посмотрел на маму и заплакал. От жалости к себе.
— Почему ты мне сразу не рассказал?
Лиля поняла, что Сема, в силу возраста, не придал этому событию особого значения. Ему было обидно больше, чем больно.
А Лиле было больно. Очень больно. Болело сердце. Кололо.
Лиля выскочила в кухню, где Гриша доедал ужин.
— Сема больше не поедет к твоим родителям, — отрезала она.
— Почему? — Гриша поперхнулся.
— Твой отец избил моего сына.
— В каком смысле «за что»? Какая разница «за что»? Это так важно? За что? Гриша, он его бил. Ремнем! — Лиля сорвалась на крик, почти истерику.
Правда ли, что всыпать ремня — самый доходчивый способ коммуникации для детей? Фото: EAST NEWS
— Лиля, меня все детство лупили как сидорову козу и ничего. Не умер. Я тебе больше скажу: я даже рад этому. И благодарен отцу. Нас всех лупили. Мы поколение поротых жоп, но это не смертельно!
— То есть ты за насилие в семье? Я правильно понимаю? — уточнила Лиля стальным голосом.
— Я за то, чтобы ты не делала из этого трагедию. Чуть меньше мхата . Я позвоню отцу, все выясню, скажу, чтобы больше Семку не наказывал. Объясню, что мы против. Успокойся.
— Так мы против или это не смертельно? — Лиля не могла успокоиться.
— Ремень — самый доходчивый способ коммуникации, Лиля. Самый быстрый и эффективный. Именно ремень объяснил мне опасность для моего здоровья курения за гаражами, драки в школе, воровства яблок с чужих огородов. Именно ремнем мне объяснили, что нельзя жечь костры на торфяных болотах.
— А словами. Словами до тебя не дошло бы. Или никто не пробовал?
— Словами объясняют и все остальное. Например, что нельзя есть конфету до супа. Но если я съем, никто не умрет. А если подожгу торф, буду курить и воровать — это преступление. Поэтому ремень — он как восклицательный знак. Не просто «нельзя». А НЕЛЬЗЯ.
— К черту такие знаки препинания!
— Лиля, в наше время не было ювенальной юстиции, и когда меня пороли, я не думал о мести отцу. Я думал о том, что больше не буду делать то, за что меня наказывают. Воспитание отца — это час перед сном. Он пришел с работы, поужинал, выпорол за проступки и тут же пришел целовать перед сном. Знаешь, я обожал отца. Боготворил. Любил больше мамы, которая была добрая и заступалась.
— Гриша, ты слышишь себя? Ты говоришь, что бить детей — это норма. Говоришь это, просто другими словами.
— Это сейчас каждый сам себе психолог. Псехолог-пидагог. И все расскажут тебе в журнале «Щисливые радители» о том, какую психическую травму наносит ребенку удар по попе. А я, как носитель этой попы, официально заявляю: никакой. Никакой, Лиль, травмы. Даже наоборот. Чем дольше синяки болят, тем дольше помнятся уроки. Поэтому сбавь обороты. Сема поедет к любимому дедушке и бабушке.
После того, как я с ними переговорю.
Лиля сидела сгорбившись, смотрела в одну точку.
— Я поняла. Ты не против насилия в семье.
— Я против насилия. Но есть исключения.
— То есть, если случатся исключения, то ты ударишь Сему.
— Именно так. Я и тебя ударю. Если случатся исключения.
На кухне повисло тяжелое молчание. Его можно было резать на порции, такое тугое и осязаемое оно было.
— Какие исключения? — тихо спросила Лиля.
— Разные. Если застану тебя с любовником, например. Или приду домой, а ты, ну не знаю, пьяная спишь, а ребенок брошен. Понятный пример? И Сема огребет. Если, например, будет шастать на железнодорожную станцию один и без спроса, если однажды придет домой с расширенными зрачками, если . не знаю. убьет животное.
— Любое животное, Лиля. Помнишь, как он в два года наступил сандаликом на ящерицу? И убил. Играл в неё и убил потом. Он был маленький совсем. Не понимал ничего. А если он в восемь лет сделает также, я его отхожу ремнем.
— Гриша, нельзя бить детей. Женщин. Нельзя, понимаешь?
— Кто это сказал? Кто? Что за эксперт? Ремень — самый доступный и короткий способ коммуникации. Нас пороли, всех, понимаешь? И никто от этого не умер, а выросли и стали хорошими людьми. И это аргумент. А общество, загнанное в тиски выдуманными гротескными правилами, когда ребенок может подать в суд на родителей, это нонсенс. Просыпайся, Лиля, мы в России . До Финляндии далеко.
Лиля молчала. Гриша придвинул к себе тарелку с ужином.
— Надеюсь, ты поняла меня правильно.
Лиля молча вышла с кухни, пошла в комнату к Семе.
Он мирно играл в конструктор.
У Семы были разные игрушки, даже куклы, а солдатиков не было. Лиля ненавидела насилие и не хотела видеть его даже в игрушках.
Солдатик — это воин. Воин — это драка. Драка — это боль и насилие.
Гриша хочет сказать, что иногда драка — это защита. Лиля хочет сказать, что в цивилизованном обществе достаточно словесных баталий. Это две полярные точки зрения, не совместимые в рамках одной семьи.
— Мы пойдем купаться? — спросил Сема.
— Вода уже остыла, сейчас я горячей подбавлю.
— Мам, а когда первое число?
— Первое число? Хм. Ну, сегодня двадцать третье. Через неделю первое. А что?
— Деда сказал, что если я буду один ходить на балкон, где открыто окно, то он опять всыпет мне по первое число .
Лиля тяжело вздохнула.
— Деда больше никогда тебе не всыпет. Никогда не ударит. Если это произойдет — обещай! — ты сразу расскажешь мне. Сразу!
Лиля подошла к сыну, присела, строго посмотрела ему в глаза:
— Сема, никогда! Слышишь? Никогда не ходи один на балкон, где открыто окно. Это опасно! Можно упасть вниз. И умереть навсегда. Ты понял?
— Что нельзя ходить на балкон.
— Правильно! — Лиля улыбнулась, довольная, что смогла донести до сына важный урок. — А почему нельзя?
— Потому что деда всыпет мне ремня.
КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА
Подзатыльник, шлепок, удар.
Специалисты до сих пор не определились, где грань, после которой серьезный разговор перерастает в рукоприкладство
— Любой здравомыслящий человек, любой психолог вам скажет: детей бить нельзя, — считает Лариса Овчаренко, завкафедрой психологии Московского городского педагогического университета, кандидат медицинских наук. — Если взрослый бьет ребенка, то расписывается в своей несостоятельности, признается, что больше он никак не может повлиять.
— А где грань? Шлепок, подзатыльник — это что? Избиение?
— Если говорить о насилии — физическом, психологическом, то грань есть. Считать ли подзатыльник насилием? Это вечный вопрос. Я бы определила это так: неприятное действие, которое остается у ребенка в памяти. Кто-то, и получив ремнем, через день все забывает. А есть дети, которые и легкий шлепок запоминают на всю жизнь, и он может стать причиной серьезных комплексов уже во взрослой жизни.
— Как же быть? У нас родители, бабушки-дедушки не имеют научной степени по психологии.
— Родители часто действуют по наитию, находят свои системы. Любое наказание, порицание — это система неких знаков. Вот для меня самым тяжелым наказанием было, когда мама переставала со мной разговаривать. Я понимала, что маму обидела.
— А если случай запущенный? Если уже ничего, кроме рукоприкладства, не помогает?
— Если надо помочь трудному ребенку, то прежде всего надо помочь его трудному родителю. Если родитель не справляется, то сначала нужно бы ему самому сходить к психологу, разобраться, почему его собственный ребенок вызывает у него такую агрессию. Если ситуация не настолько запущена, нужно проводить семейную терапию, идти к специалисту всей семьей, вместе с ребенком.
— Но многие считают, что порка, воспитание ремнем — это семейная традиция. Вот меня папа бил, я вырос нормальным человеком. Значит, и я так буду поступать.
— В психологии это называется семейной травмой. Я не хочу сказать, что многие семьи травмированы и это такая колоссальная проблема. Но на самом деле проблема есть. Мое мнение: от физического наказания нужно отказываться. Хотя я знаю, что мои коллеги придерживаются иной точки зрения. Бывают ситуации, особенно у мальчишек в подростковом возрасте, когда их надо встряхнуть, показать физическую силу. Бывают сложные ситуации, которые нужно переломить, и физическое воздействие иногда этому способствует.
— Что может произойти с маленьким человеком, которого систематически наказывают ремнем?
— Разные сценарии могут быть. Он может вырасти и будет точно так же воспитывать своих детей. А может сформироваться другое отношение — он скажет: я никогда не буду так наказывать детей, потому что помню, как мне было больно и обидно. В физических наказаниях ведь страшна не физическая боль, а психологическая обида, которая остается на всю жизнь.
А вы как считаете, стоит ли наказывать детей ремнем или послушания можно добиться только словами? Давайте обсудим!
